- Основные образцы немецких орудий
- Средства тяги
- Реактивные установки
- Боерипасы артиллерии
- Средства связи
- Дивизионный артиллерийский полк
- Артиллерийский полк в наступлении
- Артиллерийский полк в обороне
- Артиллерийский дивизион
К началу Второй мировой войны немецкая артиллерия находилась на уровне, достигнутом за весьма короткий срок предвоенного строительства вооруженных сил. Основу тактики артиллерии составляло тесное взаимодействие с пехотой и танками, а по возможности также и с авиацией. Артиллерию необходимо было подготовить к действиям в условиях быстро меняющейся обстановки. Она должна была быть способной открывать огонь без длительной предварительной подготовки и быстро осуществлять переносы огня. Сокращение времени на подготовку огня и повышение гибкости управления огнем было достигнуто вследствие усовершенствования приборов и методов стрельбы.
Формирование многочисленных артиллерийских частей, проводившееся в короткие сроки перед войной и непосредственно во время войны, имело свои отрицательные стороны. Они являлись следствием того, что в условиях быстрого формирования многих частей нельзя было надлежащим образом организовать основательную боевую подготовку. Кроме того, снаряжение и оснащение артиллерии не были приспособлены для использования в условиях Восточного театра военных действий.
Основные образцы немецких орудий
Основным орудием дивизионной артиллерии немецкой армии была 105-мм легкая полевая гаубица образца 18 на лафете с раздвижными станинами, имевшая наибольшую дальность стрельбы 13 000 м. Калибр, дальность стрельбы и горизонтальный угол обстрела вполне обеспечивали выполнение главной задачи, возлагавшейся на эти орудия, — поддерживать пехоту и танки.
150-мм тяжелая полевая гаубица образца 18 с дальностью стрельбы 13 325 м хорошо зарекомендовала себя как орудие, предназначенное для борьбы с артиллерией и уничтожения танков противника на исходных позициях. Это орудие использовалось на главных направлениях.
211-мм мортира с дальностью стрельбы 16000 м состояла на вооружении артиллерийских частей резерва главного командования. Она применялась во всех видах боя и как орудие большой мощности показала высокие боевые свойства. По характеру траектории и дальности стрельбы 211-мм мортира более походила на тяжелую гаубицу. Это орудие в наступлении и в обороне использовалось преимущественно как средство усиления войск, действующих на важнейших направлениях.
105-мм пушка образца 18/40 на механической тяге состояла на вооружении артиллерийских частей резерва главного командования. Иногда отдельные батареи этих орудий включались в состав танковых дивизий. Наибольшая дальность стрельбы 105-мм пушки составляла примерно 21 000 м. Поэтому она использовалась преимущественно для поражения глубоко расположенных целей, с которыми не могла бороться дивизионная артиллерия.
150-мм пушка образца 18, имевшая дальность стрельбы 24 700 м, состояла на вооружении артиллерийских частей резерва главного командования. Она в основном использовалась для поражения целей, расположенных в глубине обороны противника на удалении, приблизительно вдвое превышающем дальность стрельбы дивизионной артиллерии. Ее тактико-технические данные были значительно выше данных 105-мм пушки. При стрельбе из этого орудия по узким и неглубоким целям, а также по батареям, расположенным в глубине боевого порядка противника, достигался высокий процент попаданий.
Средства тяги
Конная тяга обеспечивала передвижение дивизионной артиллерии на среднепересеченной местности. Однако на Восточном фронте с его тяжелыми дорожными и климатическими условиями такая тяга для переброски артиллерии на большие расстояния уже не годилась. В результате этого часто возникал ощутимый недостаток в более маневренных подразделениях дивизионной артиллерии. Тягачи в условиях того же фронта, наоборот, как средство тяги легких и тяжелых орудий показали свои явные преимущества. Однако разработанный во время войны гусеничный трактор типа “Ост” как артиллерийский тягач себя совершенно не оправдал.
Из орудий самоходной артиллерии в период войны были созданы два образца: 105-мм самоходная гаубица “Весне” (“Оса”) и 150-мм самоходная гаубица “Хуммель” (“Шмель”). Эти самоходные орудия были способны в любой момент открыть огонь, имели высокую проходимость и хорошую маневренность, то есть обладали качествами, необходимыми для поддержки танков. Несмотря на отдельные технические недостатки, самоходная артиллерия, как артиллерия поддержки и сопровождения, в боях танковых соединений себя полностью оправдала. В будущем она, несомненно, займет подобающее ей место.
Реактивные установки
Реактивные установки, созданные для стрельбы химическими минами, в ходе войны в основном использовались для ведения залпового огня осколочно-фугасными минами. Способность молниеносно накрыть цель большим количеством тяжелых мин придала этому оружию резко выраженный артиллерийский характер. Наибольшая эффективность применения реактивных установок достигалась при ведении залпового огня в составе полка или бригады, и во всяком случае не менее чем в составе трехбатарейного дивизиона.
В наступлении огонь реактивных установок предусматривался планом огня артиллерии. Огонь открывался точно в намеченное время и обычно планировался на направлении главного удара. В динамике боевых действий огонь реактивных установок использовался на наиболее ответственных этапах или в критические моменты боя. В составе артиллерийских полков некоторых танковых дивизий имелось по одной батарее реактивных установок.
Боеприпасы артиллерии
Основным артиллерийским снарядом являлась осколочно-фугасная граната со взрывателем ударного действия, применявшаяся для подавления и уничтожения живой силы противника. Осколочно-фугасная граната была достаточно эффективной также и при стрельбе по бронированным машинам при условии создания достаточной плотности огня.
Эффективность гранаты значительно повышалась при стрельбе на рикошетах. Получение рикошетов обеспечивалось при установке взрывателя на замедленное действие. Стрельба на рикошетах была наиболее надежным методом стрельбы для поражения укрытых в окопах целей. При стрельбе на средние дальности и среднем грунте в районе цели рикошеты могли быть получены при углах встречи не более 20°. В немецкой артиллерии стрельба на рикошетах являлась обычным видом стрельбы по живой силе и другим целям, расположенным открыто или в окопах без перекрытия. Высокая эффективность снаряда при разрыве на небольшой высоте полностью подтвердилась практикой войны.
Первоначально осколочно-фугасные и фугасные гранаты при установке взрывателя на замедленное действие применялись лишь для пробивания легких и средних перекрытий. Однако впоследствии они стали использоваться также и для разрушения более прочных целей. Однако стрельба на разрушение практиковалась только в тех случаях, когда большой расход снарядов, связанный с невысокой вероятностью попадания в цель малых размеров, и значительное время, необходимое для выполнения огневой задачи, были оправданы с тактической точки зрения.
Для стрельбы по танкам прямой наводкой применялся снаряд с ударным взрывателем. Кроме того, в годы войны был принят на вооружение противотанковый кумулятивный снаряд. Обеспечению артиллерии достаточным количеством этих снарядов придавалось большое значение.
Дымовые снаряды применялись для ослепления наблюдательных пунктов, задымления позиций противотанковых орудий и затруднения передвижения танков противника. Кроме того, они использовались для постановки дымовых завес на участках форсирования водных преград и ослепления наблюдательных пунктов противника, расположенных на противоположном берегу. Применение этих снарядов для задымления артиллерийских позиций противника иногда приводило к самым неожиданным результатам. Дымовые снаряды применялись также для определения района разрывов своих снарядов при пристрелке по наблюдению знаков разрывов, особенно на местности, где условия наблюдения были неблагоприятными.
Расход снарядов для выполнения той или иной задачи исчислялся в так называемых “боевых нормах” (“Kampfsatz”). За “боевую норму” принималось количество выстрелов, которое может произвести данное орудие в течение минуты, исходя из его скорострельности. Например, “боевая норма” 105-мм гаубицы составляла 6—8 выстрелов, а 150-мм гаубицы — 4 выстрела. Пользуясь этим, при постановке той или иной задачи расход снарядов указывался в “боевых нормах” на орудие. Например, указывалось: “Расход снарядов — половина нормы” или “Расход снарядов — две нормы”. Такой метод определения расхода снарядов оказался весьма удобным и полностью себя оправдал в годы войны.
Средства связи
Немецкая артиллерия располагала необходимым количеством средств телефонной связи и средств радиосвязи. Этого количества было достаточно для обеспечения управления огнем -артиллерии.
В батарее имеющимися средствами можно было обеспечить радиосвязь огневой позиции с основным наблюдательным пунктом и одним-двумя вспомогательными (передовыми или боковыми) наблюдательными пунктами. Кроме того, штатные средства позволяли проложить проводную связь от двух наблюдательных пунктов на огневую позицию батареи.
В дивизионе имелся взвод связи. Этот взвод при ведении огня обеспечивал связь между командиром дивизиона и тремя подчиненными командирами батарей. При маневренных боевых действиях взвод связи дивизиона использовался для поддержания связи между командным пунктом дивизиона и наблюдательными пунктами трех батарей.
В составе артиллерийского полка также имелся взвод связи. Этот взвод обеспечивал связь командира полка с четырьмя—шестью дивизионами.
Дивизионный артиллерийский полк
Дивизионный артиллерийский полк обычно состоял из трех легких дивизионов, вооруженных 105-мм легкими полевыми гаубицами образца 18, и одного тяжелого дивизиона, вооруженного 150-мм тяжелыми полевыми гаубицами образца 18.
В подчинении штаба артиллерийского полка находились взвод связи, метеорологический взвод и картографическое отделение. В распоряжении штаба каждого дивизиона имелись взвод связи и топографическое отделение.
Артиллерийский полк обычно имел 12 четырехорудийных батарей.
В составе артиллерийского полка танкового соединения, кроме перечисленных подразделений, часто имелась батарея артиллерийской инструментальной разведки, а также батарея реактивных установок.
Командир артиллерийского полка должен был докладывать командиру дивизии свои соображения по вопросам боевого использования артиллерии, информировать его о боевой деятельности артиллерии, оценивать обстановку с артиллерийской точки зрения и помогать командиру дивизии в принятии правильного решения. Выводы командира полка по этим вопросам должны были обеспечить правильное планирование боевых действий артиллерии в соответствии с решением командира дивизии, общим планом боя, а также с учетом сил противника и характера местности.
Считалось необходимым, чтобы боевые задачи, которые ставились артиллерии, не содержали общих формулировок, а были конкретными и отвечали общему замыслу боя. Неприемлемыми были, например, такие формулировки: “Поддерживать наступление...” или “Прикрывать продвижение вперед...” Задачи ставились более конкретно. При постановке задач указывалось, например, так: “Подавить противника на опушке леса X...”, “Подавить фланкирующие огневые точки на высоте К...” или “Не допустить занятия противником исходного положения южнее У..” Эти детали той части боевого приказа дивизии, в которой ставились задачи артиллерии с указанием времени открытия и продолжительности ведения огня, были важны также для пехотных и танковых частей.
Командиру полка часто приходилось отдавать приказ четырем-шести дивизионам, в том числе четырем дивизионам полка и одному-двум дивизионам, приданным из состава артиллерии резерва главного командования. В ходе войны стало правилом для обеспечения тесного взаимодействия артиллерии с другими родами войск каждый легкий артиллерийский дивизион придавать пехотному полку или танковому батальону. В непосредственном подчинении артиллерийского полка оставалось от двух до четырех дивизионов. В зависимости от обстановки огонь всего полка или его большей части, включая приданные дивизионы, сосредоточивался для обеспечения выполнения задачи дивизии в целом.
Принципы боевого использования артиллерийских полков танковых дивизий были аналогичны принципам боевого использования артиллерийских полков пехотных дивизий. Особенности управления и боевых действий полка обусловливались спецификой ведения боя подвижными соединениями. Эти особенности заключались в необходимости быстрого принятия решений, широкого использования маневра для того, чтобы иметь возможность своевременно сосредоточить огонь всего полка для поддержки действий танковой дивизии.
Артиллерийский полк в наступлении
При наступлении с ходу в боевом приказе особо подчеркивалась необходимость тактически правильного взаимодействия с пехотой и танками. Если требовала обстановка, командиры дивизионов должны были действовать самостоятельно. Решение о занятии и смене огневых позиций и об открытии огня артиллерийскими дивизионами, непосредственно поддерживавшими наступающие подразделения и части, принимали главным образом сами командиры дивизионов, исходя из конкретно сложившейся обстановки. Командир полка в этом случае следил за своевременным занятием огневых позиций дивизионами, оставшимися в его непосредственном подчинении. Однако управление огнем при этом оставалось централизованным, так как сильное сопротивление противника могло быть подавлено лишь мощным массированным огнем артиллерии. При прорыве подготовленной обороны противника проводилась планомерная подготовка до начала наступления и артиллерийская поддержка войск в ходе наступления. Объем подготовительных мероприятий был очень большим, а их характер чрезвычайно разнообразным. По времени подготовка наступления могла продолжаться от нескольких часов до нескольких суток при ведении маневренных боевых действий или даже до нескольких недель при наступлении на сильно укрепленные позиции противника. В этом виде наступательного боя полностью проявлялось искусство управления огнем. Разведка целей, организация надежно действующей связи и подготовка стрельбы должны были проводиться в короткие сроки. Это обеспечивало возможность гибкого управления огнем всех подразделений полка.
Смена огневых позиций в ходе наступательного боя производилась подивизионно. Дивизионы, выделенные для непосредственного взаимодействия с пехотой и танками, перемещались, как правило, самостоятельно, в зависимости от обстановки. В полк посылалось донесение о перемещении огневых позиций в новый район. Дивизионы, оставшиеся в непосредственном подчинении командира полка, меняли огневые позиции по его приказу. Смена огневых позиций дивизионов, находящихся в распоряжении командира полка, проводилась с целью сосредоточения артиллерийских средств на решающем направлении для обеспечения выполнения задачи дивизии. При перемещении артиллерии учитывались условия наблюдения, характер местности и состояние дорог. При перемещении в динамике наступления предусматривалось, чтобы на старых огневых позициях оставалось достаточное количество артиллерии для обеспечения непрерывной поддержки наступающих подразделений. С другой стороны, в ходе наступления необходимо было перемещать полк компактно, чтобы при организованном сопротивлении противника иметь возможность быстро сосредоточить огонь нескольких дивизионов.
Артиллерийский полк в обороне
Артиллерия в Русской кампании должна была быстро переходить от наступления к обороне. Ее действия были тем эффективнее, чем дольше она находилась на одних и тех же огневых позициях.
При переходе к обороне главная задача артиллерии состояла в том, чтобы остановить, а затем уничтожить наступающего противника. При этом особую роль играли маневр огнем, взаимная огневая связь по фронту и корректирование огня основной массы артиллерии. На направлениях вероятных атак противника заблаговременно подготавливался заградительный огонь. Выполнив задачу дня, артиллерия должна была до наступления темноты пристрелять на наиболее угрожаемых направлениях несколько участков заградительного огня.
При длительном нахождении в обороне командир полка на местности или по карте намечал дополнительные объекты или участки, по которым командиры подразделений должны были подготовить данные для стрельбы и провести пристрелку.
Подготовка огня слагалась примерно из следующих мероприятий. Командиры батарей, поддерживая тесный контакт с командирами пехотных подразделений, самостоятельно проводили пристрелку целей, а также участков и рубежей заградительного огня. О пристрелянных целях, участках и рубежах заградительного огня, а также о начертании переднего края своих войск докладывалось командиру дивизиона, который в свою очередь сообщал эти данные в полк. Командир полка и командиры дивизионов, исходя из общей обстановки и необходимости прикрытия стыков и флангов своих войск, назначали для батарей дополнительные участки и рубежи заградительного огня. Этим достигалась возможность сосредоточения мощного огня на вероятных направлениях атак противника как на участке обороны поддерживаемой части или подразделения, так и за его пределами.
После согласования вопросов взаимодействия в низших звеньях в соответствии с приказом старшего начальника составлялся план огня. В плане огня указывались секторы наблюдения и секторы огня артиллерийских батарей и подразделений тяжелого оружия пехоты, отдельные цели, а также рубежи и участки заградительного огня. Из плана огня было ясно видно, какой вид оружия и какие подразделения должны вести огонь по тем или иным целям или участкам. Этот план одновременно помогал осуществлять эффективное управление огнем артиллерии и позволял контролировать выполнение огневых задач.
Для обеспечения наблюдения всех участков местности наблюдательные пункты распределялись по всей полосе обороны дивизии. На важнейших направлениях оборудовалось большое количество наблюдательных пунктов. Секторы наблюдения постоянно уточнялись, а при необходимости и изменялись или дополнялись приказами командира полка. При длительном нахождении артиллерийского полка на одном участке обороны его огневые возможности увеличивались в результате более тщательной подготовки стрельбы и планомерно проводимой разведки.
На Восточном фронте дивизия обороняла участок фронта протяженностью 20—30 км, а иногда и более. Большая ширина полосы обороны и слабость пехоты возлагали на артиллерию большую ответственность за устойчивость обороны. Нередко главная полоса обороны состояла из отдельных опорных пунктов. Однако артиллерия должна была готовить неподвижный заградительный огонь перед всем фронтом обороны дивизии. Для этого необходимо было привлекать все артиллерийские системы, угол горизонтального обстрела которых позволял проводить маневр огнем по фронту, кроме 150-мм пушек и 211-мм мортир. Отдельные участки заградительного огня обозначались номерами или условными названиями. Благодаря этому по тому или иному участку можно было быстро открыть огонь нескольких батарей.
При обороне на более широком фронте в ходе войны пришлось перейти к ведению неподвижного заградительного огня подразделением или частью не по одному участку, а по нескольким участкам с последовательным переносом огня по фронту. При такой организации огня можно было вести заградительный огонь не на отдельных участках, а на любом участке перед фронтом обороны дивизии или полка. Так как в условиях пересеченной или лесистой местности русские имели обыкновение выдвигать исходные позиции для ведения наступления далеко вперед, то часто представлялось возможным накрыть заградительным огнем изготовившиеся войска еще на исходных позициях.
Русские, как правило, наступали не сплошным фронтом, а на нескольких узких участках, между которыми имелись большие промежутки. Это позволяло после определения направления удара пехоты и танков быстро сосредоточивать по ним огонь нескольких батарей. В таких случаях огнем управлял командир полка. При этом для сосредоточения огня использовались данные, подготовленные по участкам заградительного огня, и результаты пристрелки батарей, полученные в ходе оборонительного боя.
Артиллерийский дивизион
Артиллерийский дивизион состоял из штаба, взвода связи, топографического отделения, трех огневых батарей и тыловых подразделений.
Основная обязанность командира дивизиона заключалась в том, чтобы в соответствии с боевой задачей своевременно сосредоточить огонь трех батарей для подавления важных целей и обеспечить пехоте и танкам непрерывную артиллерийскую поддержку даже в условиях быстрого развития боевых действий. Троичная организация дивизионов себя вполне оправдала.
Топографическое отделение дивизиона использовалось для ускоренной привязки огневых позиций. При наличии хороших карт в его задачу входило определение точек стояния основных орудий батарей и провешивание основного направления с использованием карты. При отсутствии карт или недостаточно точных и достоверных картах привязка боевого порядка дивизиона проводилась в условных координатах по планшету масштаба 1:25 000.
В дальнейшем топографическая основа дивизионов в условных координатах объединялась топографической батареей полка в единую топографическую основу артиллерии дивизии на базе созданной этой батареей сети опорных точек. Созданная таким образом единая топографическая основа в полосе дивизии использовалась для управления огнем артиллерийского полка. Топографическое отделение дивизиона производило также привязку запасных огневых позиций батарей, позиций кочующих орудий и топографическую разведку позиционного района до занятия его дивизионом. После окончания топографических работ отделение использовалось для выполнения вычислительных работ на пункте управления огнем дивизиона.
В случае, когда командир дивизиона не мог лично находиться вместе с командиром поддерживаемой пехотной (или танковой) части, от штаба дивизиона высылался офицер с отделением связи. В обязанности этого офицера входила информация командира поддерживаемой части о задачах и боевых возможностях дивизиона. Командиру дивизиона он должен был докладывать об обстановке, боевых задачах и решениях командира поддерживаемой части. В его распоряжении обычно имелась радиостанция. Во время длительного боя на одном участке офицер — представитель артиллерийского дивизиона обеспечивался также и телефонной связью. Он находился непосредственно при командире поддерживаемой части. Если дивизион действовал с танковой дивизией, то офицер — представитель артиллерийского дивизиона обеспечивался разведывательной бронемашиной, с которой он обычно находился вблизи танкового командира. Однако в зависимости от обстановки и задачи он мог перемещаться отдельно от командира поддерживаемой танковой части, не теряя с ним связи.
